В начале 90-х Роджер обрушится на русскоязычного человека всерьез — по иронии судьбы, так же мощно и убедительно, как в конце 60-х на англоязычного. И все-таки за рубежом нашего героя видели в развитии. Пусть короткое время, у публики был шанс привыкнуть к мысли, что в фантастику вломился тот еще затейник и по совместительству большой мастер слова. Там могли прочесть «индийскую» и «египетскую» книгу с паузой в два года. Увидеть «греческий» роман сначала в формате повести. И уж хотя бы Амберский цикл точно получали, слава богам, порционно.
